|
   
    
   
  
   
 
    
 
 
   
 
Сайт
оптимизирован под броузеры MSIE 5.5 и выше. Лучше смотрится при разрешении
экрана 1024х768. |
В
миниатюре
Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове. (с) Льюис Ккэрролл.
Этот стишок как нельзя лучше описывал ту внутреннюю тяжесть души, которая
сковала дородное тело Глафиры Пустохайловой. Чтобы хоть как-то прикрыть
внутреннюю уязвимость, она совершила намаз мазью бомбенге, а где-то в области
ноздрищ натёрлась "звёздочкой". Из разбитого стекла пахнуло озоном.
Громыхала гроза, остриём молнии отколупывая остатки крышечной кровли и так и
норовя ковырнуть ну хоть немного живительной "звёздочки". Хорошо, что
Глаша успела прикупить вантус. С ним как-то легче. С ним веселее. Поймав себя
на мысли о вантусе, Глафира громко заржала. "Эй, залётные!" - в окне
раздался знакомый до коликов в печени голосок старика Никодима. В то мгновение
он живо перевалил все свои конечности и копчик через подоконник и изо всех сил
принялся следить на глашином полу. Метко сверкнув очами, Глаша углядела в его
руках грамофонную пластинкую "Ах это!..." - дедушка, похоже, сразу
угадал этот ненасытный взгляд. "Это диск-гигант Аллы Борисовны!" -
гордо сообщил он. "Ко-го-о-о?!?!?" - взревела Глаша и и подавилась
слюной. Пока она прокашливалась, торопливо ища в кармане драного халата пули от
револьвера, Никодим продолжал: "Да ты что, Глашенька! Это ж Пугачёва! Ну
та, которая Хрюшу озвучивала". "Ты лжёшь, мерзкий старик" -
Глафира прицелилась. - "Я говорила с Ним. Он настоящий". Неизвестно,
как бы ответил на это заявление дед, так как в тут же секунду новой деталью его
туалета стало смотровое оконце для тараканов в голове. Вечером того же дня,
когда Глафира была уже пьяная, она увидела в запылённом зеркале приветливое
лицо гаранта конституции. "Ведь Он же настоящий?" - спросила его
Глаша, стараясь держать глаза на мокром месте. Гарант конституции усмехнулся и
исчез.
|
